Пиксели

Неделимые элементы матрицы жизни, характеризуемые определенным цветом,настроением и содержанием.

пятница, 9 августа 2013 г.

Недолюбленная Луиза

Недолюбленная Луиза


Лизка  была  высокой, статной  дамой с большим  пышным  бюстом. По  молодости  она стеснялась  сего  богатства, ибо мода  на  силиконовые прокладки под кожу  еще не вошли в  моду, а легкая  текстильная промышленность под ее  размер  выпускала  только уродливые  изделия, называемые  в миру - парашютами.

Как и  полагается ярким  особам, Лизка  любила бриллианты на каждый  день, модную  одежду и высокие каблуки. Ничто не  останавливало ее  перед покупкой этих вещей. Тем  более, что  деньги  она  зарабатывать научилась  быстро - благо экономическая ситуация в  двух  соседних странах была неравнозначной. Перевозя в большой клетчатой сумке ширпотреб из одной страны  в  другую, обратно  Лизка  возвращалась с приличной выручкой, которую распределяла с  талантом  главбуха - на семейные  нужды, удовольствия и на  черный  день.
Назвать Лизку красивой  было сложно. Но вот  отказать ей в  породистости не мог никто. Черные, вороньего крыла, волосы, тонкие губы, смеющиеся, орехового цвета  глаза, ровный  овал лица. Но  при  таком  бюсте, ее  лицо не оставалось в  памяти  больше 5 минут. Лизка  это  знала и  всячески подчеркивала эту  деталь своего  облика.

Муж Лизке  достался  "негодящий", как  говорили  соседки. Пил, бил и  любил. Любил той самой  звериной  любовью, которую  никто не смог выразить ни в словах, ни в искусстве. Трезвый, он  ходил с затравленным взором, в  котором  Лизка  хотела  видеть стыд, за который  она  могла  бы  его простить. Но стыда не  было. Потому, что похмелье и  желание  унять  жажду затмевали  все остальные чувства. 
Лиза  упорно принимала это за стыд, ибо не имела  ни сил, ни  желания придумывать иную причину  для  его  очередного прощения. 
Жена, как  могла,  устраивала  быт, создавая  не просто  уют, а  роскошь в  своей  квартире. Мебель  была из последней  коллекции. Хрусталь и  серебро  заполняли полки стеклянных  шкафов. Постельное  белье  пакистанского  хлопка  было нежнее  шелка, а   платяной   шкаф  ломился  от обилия  кофточек, юбочек и  платьев.
Хозяйкой  она  была  отменной.  Столы  накрывать и  готовить вкусности она  могла  и  любила. Но каждый  раз, демонстрируя  свои  таланты, она получала  оплеуху  от судьбы в виде  пьяного мужа, поносящего  ее  кулинарные  таланты или  грубого  ответа  детей, которым все  это  досталось даром.
Судьба  подарила  ей  двоих  детей- сына  и  дочь, которых  Лизка воспитывала без особого  энтузиазма. Редкие угрызения совести заполняла  подарками в  виде модной  одежды и дорогих услуг в  парикмахерской  для  дочери. Когда та  начала курить и  приходить  домой с  запахом  спиртного, Лизка уже ничего не могла изменить. Дочь, не получившая должного в свое время, научилась  давать  отпор материнским упрекам быстро и злобно.
"Вся в  отца!", сокрушалась  Лизка. Ответные  угрызения  дочери  только  укрепляли  мать в  этой  мысли.
Сын так же не стал  отрадой  матери. Немного  замкнутый, он редко  делился с  ней чем-то  личным, что  Лизка принимала  за  отсутствие  каких бы  то ни  было проблем.
Помня  свое  бедное  детство, старшая из трех детей, она  всеми  силами старалась  создать  безбедное существование своей  семье. Работать за  гроши на  заводе или в пыльной  конторке, она не   хотела ни  за какие  коврижки. Потому  и  таскала на себе  то сумку китайских  батистовых  платочков, то костюмы польского производства, то еще  Бог весть что, что  продавалось  на  барахолках в  три цены.
Истрепанные  на  прохождении  таможни  нервы, она удовлетворяла золотыми побрякушками, без счету скупаемыми в  ювелирках.
Свой дорогой внешний вид  Лизка считала  достойной компенсацией  за ту  жизнь, которую не  выставляют  на показ и стыдятся, если просочится наружу  без  ведома.

Когда  дочь  заявила, что  выходит  замуж. Лизке и в  голову не пришло  отговаривать ее, хоть и  понимала, что  рановато  для  такого. Главное  было сыграть  свадьбу, что  б  от  людей  не стыдно, что б не хуже, чем у  других. Платье и столы- были важнее всего остального. Все  были сыты-пьяны и  пожелания лились  полноводной рекой, конкурируя с  рекой спиртного.

Вскоре и  сын  решил связать себя  узами  Гименея с  дамой, уже  имевшей  опыт  семейной  жизни, подтвержденные не  только  штампом в  паспорте, но и  вполне себе  осязаемым  ребенком, которого  Лизке  так и не удалось полюбить.
Ну, что ж... дети самоопределились, и  Лизка  вдруг  почувствовала  себя  совершенно свободной. Поездки по-прежнему  приносили  доход, квартира  уже  была  обставлена  до предела, шкафы по-прежнему  заполнялись красивыми вещами.
Только вот по  ночам, глупые мысли  одолевали и  без  того уставшую  за  день  голову. Вроде бы все  есть, все как у  людей, в  кое в чем  даже  лучше. А что  ж не приходит  это  счастье?
Редко  трезвеющий  муж совсем  распоясался, угрожая  Лизке сдать ее "в  органы". И  она  не  хуже  него понимала, чем  это может  обернуться. 
"Пьянь, скотина!", - думала  Лизка, уткнув невидящий  взор в  потолок., " все  ведь  на своем  горбу  тащила...все в  дом...". Ей  так стало  жалко себя, что она всплакнула. Единственным согревающим для  нее  были  те  моменты, которые  Лизка вспоминала с мстительной  улыбкой - свои  немногочисленные  измены. Такие  же надрывно-страстные, как сериальные сцены,  и  такие  же  редкие, как  кимберлитовые трубки в природе. Ее  пышный  бюст по-прежнему притягивал мужские  взгляды,  давая  ей  право выбора. Подчеркивать значимость и величие  этого девайса Лизка  любила при каждом удобном  случае.  Лизка не  была  идейно-верной женой. Нелюбовь мужа не оставляла ей выбора.
***
Развод  Лизка пережила  сложно.  Лишившись почти всего, оставив квартиру  детям, она хотела  только  одного- убежать  от своей  жизни, чтобы все сначала, чтобы спокойно, покой, тишина. Как  заклинание  она  произносила -покой, покой, тишина. Только  одно слово  она  не договаривала - и  удовольствие. 
Уехав далеко  от  родного  дома, она не знала, что  будет  с  ней  дальше, но  твердо уверовала в  то, что  больше не вернется к  прежней  жизни  ни  за   что. 
Этот период Лизка вспоминать не хотела. Не  имея  опыта  работы в коллективе, не понимая, зачем  эти условности, она все время спотыкалась о непонимание себя  окружающими, и с  таким  же  постоянством  не могла  понять их.
Поэтому,  встреча с  Артуром  показалась  ей  подарком  судьбы. У  него  было все, чего  так не  хватало ей. И, самое  главное,  в ее  жизни появилось  удовольствие. То,  о чем  она  не  хотела признаться  даже  себе. 
Она  знала, что  такое  быть  голодной до жизни. Думать  ни  о чем  не  хотелось. 
Его  эйфория подпитывала  ее, ничем не подкрепленные  надежды, и становилась  волшебной  палочкой в  его  руках, когда  надо  было  решить  какие-то  бытовые проблемы.
Совместные  поездки, покупка  дома и трата  его  денег  давали  Лизке  то  ощущение  счастья, которого  она  уж и  не чаяла  дождаться. За  всей этой яркой мишурой она не замечала, как меняется  ситуация  вокруг нее.  Это в  юности  минуты  тянутся  годами. Перешагнув 50-летний  рубеж, года  летят минутами.
Новая семья  оказалась  золотой  клеткой, в  которой  у  нее было  прав  даже на  желания. Редкие  приезды  гостей и общение по  телефону, составляли все  ее социальное пространство. 
Страсти мужа  перегорели, как  угли в камине, возраст  брал свое, и на смену пришли  болезни, быстро и  большими кусками  откусывая от пирога  Лизкиного удовольствия. 
К  этому  она  была  не  готова.
***
Гардероб по-прежнему  ломился  от  обилия  вещей, которые  носить  было попросту  некуда. И  только в праздники, когда  дом  наполнялся  голосами  гостей, она  выбирала  самые красивые  из своих  одеяний, меняя  их каждые 2-3 часа, с нескрываемым удовольствием принимая  комплименты. 
Выглядела  она, что и  говорить, замечательно. Гости не скупились  на похвалы, и  только ее ответы и  жесты, всячески  обращающие  внимание  на  бюст,  заставляли  их споткнуться словами и примолкнуть  на какое-то время. 

"Недолюбленная  она, - сказала  как-то ее подруга,- недохваленная!" 
"Кто, Лизка?", -спросил подружкин муж, доедая вкусный кусок  пирога, приготовленный  Лизкой.
"Вообще-то, ее  зовут  Луиза", - тихо прошептала  она в  ответ, "только все  почему-то забыли  об  этом... И первая, кто  это сделал, - она сама." 










Комментариев нет:

Отправить комментарий