посвящается Karin Hellman-Geworkian

Она сидит напротив меня. Миниатюрная, хрупкая, с чувственными губами и глазами трепетной лани. ЕЕ маленькие руки перебирают листки с нотами. Из стопки выпадают фотографии, афиши и какие-то записи с исправлениями и напоминаниями с восклицательными знаками, салфеткой, разукрашенной нотным станом и еще куча каких-то бумаг.
Она рассказывает мне о прошедшем дне, перемежая планами на сегодня, делится воспоминаниями, вызванными этим фото, тут же переключаясь на рассказа о ком-то, кто на фото не присутствуeт, но мог бы, потому что это событие было как раз тогда, когда этот человек приезжал на гастроли. 

Я теряю нить разговора и всматриваюсь в лица на фото. Я узнаю только ее. Какая же она маленькая! Рядом стоящие люди кажутся исполинами, хотя я понимаю,что они - обычные люди среднего роста.
Она смеется, глядя на листок с рисунками, выполненными тонкой шариковой ручкой. Рыцарь в доспехах держит в руке штандарт и смотрит куда-то в сторону. Этот рисунок принадлежит руке ее мужа, ушедшего навсегда от нее не так давно и, по-видимому, напоминает ей о чем-то, чего я пока не знаю. 

Я пытаюсь вернуть ее к теме разговора, осторожно и незаметно поглядывая на часы - мне скоро приступать к работе.
- Да!, - спохватывается она и снова перебирает листки в поисках необходимой информации, - ладно,не найду сейчас, потом... Я Вам так расскажу.
И теперь разговор идет совершенно другой тропинкой, затейливо плутающей в лесу ее мыслей. Я выуживаю кусочки, словно пескарей удочкой, и пытаюсь соединить их в единое целое, еще не до конца понимая, что я с этим должна сделать.
Стрелка часов неумолимо показывает,что свободного времени уже не остается я предлагаю встретиться завтра, а сегодня она попытается сформулировать свою мысль в письме. А я почитаю и пойму, наверное.
Она рассыпается в комплиментах моей супер-способности быть организованной , я отнекиваюсь, говоря ей, что это должен услышать мой муж. Вот то-то ему будет презабавно.
Мы обнимаемся на прощание. Я - осторожно, как фарфоровую чашечку тончайшей работы. Она - немного отстранено, но искренне.

А потом наступает какой-то миг, когда мы вдруг начинаем понимать друг друга без объяснений и уточнений. Когда наш словесный танец становится слаженным и каждый шаг ведомого и ведущего предопределен и точно выверен.
Мне уже не нужно вслушиваться, пытаясь уловить тему, ей не надо напрягаться,что бы донести до меня ее мысль.

А потом я сваливаюсь в паутину больничных дней, парализованная постоянной ноющей болью в руке, не дающей покоя ни днем, ни ночью, и я, услышав ее " Не хотите приехать завтра...?", срываюсь утром четверга и несусь в церковь,чтобы послушать ее совсем иное самовыражение. Она шепчет мне на ухо "Сегодня я
буду играть для Вас одну русскую пьесу. Вы поймете. Я
ночью думала, что взять для этого концерта и решила,что Моцарт подождет...."

Она поднимается на хоры, где стоит величественный оргАн, словно восходит к небесам, чтобы дать им возможность зазвучать и сказать нам, простым смертным, что-то важное и непременно красивое.

Я усаживаюсь на скамью, на которой миллионы раз возносились молитвы и просьбы...
Воздух всколызнулся звуковой волной. Ах, эти переливы...

А потом она спускается к нам, на ходу рассказывая что-то о Боге и сентябре. ЕЕ встречает важный черный господин в в лаковом блестящем одеянии, любезно приподнявшем край плаща,чтобы дать даме возможность узреть его лучшие душевные порывы. Она аккуратно садится на табурет, максимально поднятый под ее невысокий рост. Ноги занимают привычное положение на педалях. Мгновение тишины и...
Рояль вздрогнул, ее маленькие руки пробудили его от медовго сна.
А потом я поняла. Она говорит со мной руками! Она прекрасна! Она звучит мягко и красиво, ее мысль расписана нотами и говорит мне то, о чем она так неумело пыталась сказать мне словами. Я захлебываюсь от восторга!
"Метель" Свиридова завершает концерт. Я рыдаю в душе. Такого подарка я не получала никогда.

Она неумело принимает благодарность публики, смазывает восторженные аплодисменты, стремясь поскорее исчезнуть, желая оставить за собой только один ароматный шлейф музыки.

Мы тепло обнимаемся.

А потом....
потом она просто набоала мой номер телефона и красивым, гордым, грудным голосом с очаровательным акцентом просто поговорила со мной. И мы снова понимали друг друга без натяжки...
"Знаете,что? Я Вам сейчас пожелаю "спокойной ночи" и Вы уснете....хорошо?"
"Хорошо, я и вправду немного не в форме".
"Тогда, Моцарт!"
и в моей телефонной трубке зазвучала музыка....
***