Выпускной

Как-то,перебирая  хлам, оставшийся в  шкафах, после смерти   мамы, я  наткнулась  на  свои старые, но вполне еще  прилично выглядевшие  босоножки. Они  были милы, скромны и...
***


У меня  не  было  трепетного предвкушения  выпускного бала, которое  описывают дрожащие шариковые  ручки  юных  барышень. Потому, что, во-первых, в семье было немного средств, так как  достраивался  огромный, 2-х этажный  кирпичный  дом, а во-вторых- об этом  ниже, а средства - их всегда  было немного, я к этому  была  привычна, хоть и мечтала  об этом не знать.
Из этого нехитрого посыла следовало, что  костюм на  выпускной  должен  был  быть  таким, что бы его можно  было  одевать и после - по какому-либо случаю или  даже просто  так.
Но сам  факт  окончания  школы с хорошим аттестатом  давал  право  выбрать что-то самой. Повинуясь  маминому  указанию - практично, многоразово - я поплелась в  магазин "Ткани", где  и  выбрала  два  вида ткани- попроще  для костюма и  блестящую  для  блузы, непременно под одобрение  мамы. Я  не  умела  говорить  "Нет!", потому что  миллион доводов и аргументов  в пользу  отказа  запутывался в  моей  голове в клубок и вводил меня  в  такой  ступор, что я ничего не могла сказать, даже  простого  "нет".
А во-вторых, которое портило настроение. это- выпускные  экзамены. Подготовка, зубрежка и всевозможные хитрости, направленные  на  усыпление  бдительности  экзаменаторов, а порой  и  откровенный  их  обман - отравляло картину  предстоящего праздника.
Ну, и  незначительное  замечание -у  нас в семье  не  было никакого  опыта  выпускных  балов. Мама и  папа  такого счастья  не  имели. На  то у  них  были свои причины.

Но выпускной приближался  неумолимо. Мамина  знакомая  портниха в  швейном  ателье безжалостно  раскроила ткань, пригласив  меня  на  примерку, показала как  она  здорово  испортила  мою  утилитарную мечту  иметь  красиво-практичные  вещи. Все,что  она  сшила  было не  то и не  так. То  ли  ткани  для  такой  модели  были неподходящие, то ли фасоны  были  выбраны неверно, то ли руки у  нее  росли из мест, далеких  от плеч- этого я  уже не знаю.
Но я  примерив  на себя  балахон пиджака и  узкую  до неприличия в  талии  блузку,а  так  же  юбку, ниже колен, согласилась, что  все  это  - ЗДОРОВО и  мне  нравится. Я не смогла сказать "Это совсем не  то, что я  хотела!". Потому,что  это  было  бы  словом  "НЕТ!",а  его  я  произносить не умела.

За  несколько  дней до праздника  все  девчонки из класса  перешептывались  что и  как у  них  будет  на празднике. Мама  Любы Явтушенко,  работавшая  в  парикмахерской, сбоку  от  Гастронома, была  нарасхват. Все подозревали,что  ее  дочь с  длинными  прямыми  волосами неопределенно-русого цвета  будет  просто красавицей и  тихо  завидовали глубоко внутри своего живота.
Оля Борщева - скромница  и  тихоня,  дочь библиотекарши с  хрипловатым  голосом, которая приносила  мне  книжки с  верхних полок- шила платье себе  сама. Это  было невероятно  для  меня, ибо  до сих пор я  могу  только  пуговицы. К ним, как  говорил  классик, претензий  не  бывает. Намертво и  красиво.
Танька  Индюкова, которая  считалась  моей  близкой  подружкой, ибо  жили  мы  ближе всех остальных  одноклассниц, заказала  себе  платье у  частной  швеи. У нее  не  было  родителей, точнее  матери,а  отец, женившись  на  другой  женщине,  отдал  дочь  на воспитание своей  теще- Танькиной  бабушке по материнской  линии. Бюджет  этой  семьи  был самым  скромным, поэтому, зависти  будущий возможный  костюм не вызывал. А напрасно.

Костюм был  готов и  висел  на вешалке, отравляя  мое существование  тем, что  он  был  совсем не таким, каким я  его себе  представляла в  мечтах. Единственное,что скрашивало мою тоску-печаль, это - блузка, которая  очень  отдаленно  показывала, что это - все  же  праздничная  вещь.
Яду  добавляли мамины подружки, заходившие  накануне выпускного ко мне, в комнату и цокающие  языком, хваля  такой  практичный  и  нарядный  выбор маминой  дочки.
Оставалось  только  одно нерешаемое составляющее праздничного наряда - обувь. То, что продавалось в  магазинах иначе чем  говнодавы  не называлось. Да и  еще. В 17 лет уже  было можно, даже почти полагалось  надеть на  ноги каблуки. Почему я отчаянно сопротивлялась этому- не знаю. Но я  упорно твердила, что  каблуки не  надену! Скорее всего, причиной  был страх  от неумения  держать походку ровной, имея  на  ногах  эти  орудия  пыток. Но мама сказала - надо, значит, я не могла  ответить - нет.  Зато  была у  меня   одна сладкая отдушина-  у  меня  были не  то румынские, не  то  югославские туфельки, которые  нынче  именуются  "балетки". Эта умопомрачительная  радость  только  одним  расстраивала  меня. Они  были  темно-красного, почти  бордового цвета. И к  белому  костюму  никак не  шли.
В один из вечеров  мама  предупредила  меня, что бы я  зашла к ней  завтра  на  работу к концу  рабочего  дня. Мы  идем   "доставать"  мне обувь к  выпускному. Я покорно пришла к  назначенному времени, потому,что "нет" в  данном случае  было  бы  просто убийственным. Ну, и , конечно же,  тайная  мечта - иметь  СВОИ собственные  туфли на каблуке- это  ли не  хрустальная дрема в  предрассветный  час?
"Доставать  обувь"  нам  пришлось с какого-то потайного хода в  складе  обувного магазина.  Знакомый  мамин дядька по прозвищу "экспедитор"  договорился с  тем, кто  мог и вот  мы стоим в полутемном  помещении, где  коробками с  обувью уставлены  полки стеллажей. Мне  выносят  коробку, которая сама по себе  уже захватывала  дух. Белая, глянцевая,с  черной  крышкой. На  торце  коробки - этикетка, на которой  нарисована  изящная  босоножка на  каблучке-шпилечке. Я думала - обман  зрения или просто  трюк  такой. На  бумажке  одно,а  внутри- привычный  говнодав. Но  внизу  этикетки были самые прекрасные  слова "Made in---" и это  меняло всю картину мира в одночасье.
Сердце  запрыгало  от  радости, когда из коробки  вытащили такую же  точно, как  на  рисунке, белую маленькую  босоножку. Это  был  мой  триумф. Как  Золушка из сказки я  примеряла  это  нежнейшее, совершеннейшее изделие   обувной  промышленности одной  из  дружественных  нам стран. Трясущимися  руками я  застегивала ремешок сзади и не могла  поверить,что  "туфелька  была  впору".
Оставшиеся  до выпускного были до краев  заполнены священным  трепетом перед коробкой  с  босоножками.  Втайне  от всех, когда я  оставалась  дома  одна,я  надевала их и осторожно шагала  по комнатам, стараясь  держать  баланс  так,что бы  не  дрожали ахиллесовы сухожилия.
На  выпускной я  отправилась в белом костюме,который  уже  имел  десятое  значение и  своих любимых красных балетках. Босоножки я взяла с собой  в  пакете, что бы  не поломать  каблуки ноги.
Все  девочки на вечере  были красивыми, но  ровно  наоборот  ожиданиям. Бедная  Танька, сделавшая  себе  потрясающую прическу, предварительно "захимичив"  волосы, выглядела превосходно в своем  костюме, сшитом  на  заказ. Практичности в  нем  было мало, но воображение потрясал.
Люба, вопреки ожиданиям, отрезала  свои  косы, сделала  ту  же,что и  Танька "химию"  и  выкрасила  волосы в  фиолетовый  цвет, которого  добивались с помощью  штемпельной  краски. Цвет получился  расплывчатый- местами  темнее, а  местами - светлее.
А  Оля выглядела  весьма мило, в  своем платьице, сшитом  собственноручно, что, безусловно придавало ему  шарма.
Выпускной  проходил замечательно, если не считать того  факта, что  трое из моих  одноклассников  были пойманы  за  распитием  бутылки  шампанского с  вполне патриотичным   названием. Но  даже  этот  факт не спас их  от гнева  директора.
От  духоты небольшого  зала   школьной столовой ( который  раньше  казался  огромным), мы спасались  в  спортзале,  рассаживаясь  на  низких, неудобных скамейках.Там  была приятная прохлада, пахло спортивными матами и все звуки гулко взлетали к высокому потолку. ударяясь о белое пространство, возвращались зловещим шепотом.
А еще - там все было  без родителей, которые суетливо шастали между столами, подкармливая  вкусностями своих "почти взрослых" чад.
На  выпускном все вдруг почувствовали,что  это и  правда- рубеж детства и  уже  совсем-совсем можно быть взрослыми.
Виталька,  который с  9-го класса вздыхал по мне ( что меня вовсе  не  радовало), как-то быстро осмелел и, сидя в  спортзале рядом со мной  вдруг улегся вдоль  лавочки, положив  свою  голову  мне на колени.
Я, признаться,  растерялась  от  такой  дерзости. Все в  классе  знали, что  он "бегает"  за  мной. Но ни я, ни  он  старались  этого не  демонстрировать  без необходимости. А  тут - при все  классе,  да еще и за полночь, в  школе... Я чувствовала  себя  неловко, очень хотелось  сказать  "Нет!", но я  не  умела  говорить  это слово, проклятые  руки  было  девать некуда и  я осторожно положила  одну из них ему  на  грудь. Вторая  же  предусмотрительно  лежала  на скамье. Я сгорала от неловкости момента, мысли путались...Мал-помалу, волнение  улеглось и мы снова  тихо перешептывались вполголоса со своими и  с параллельным 10-А.
И вдруг, дверь в спортзал  отворилась, осветив  всех, и  на пороге  показалась  моя мама. Она  была  "за  главную"  по  угощеньям,и пришла спросить - не пора  ли  нам  по  десертику с  клубникой?
Но  вид  дочери, комсомолки-красавицы-примерной  девочки, с  возлежащей  на  ее  коленях головой, видимо, напомнил маме  картину  Юдифь, отчего  она впала в ступор.
Я не помню что  было  дальше, потому что мамины  глаза  давали мне понять ее  явное  неудовольствие  непотребным поведением  дочери. 

Встречать  рассвет я  не  пошла. В  голове  роем  гудящих пчел  роились  диалоги с мамой. Ее  вопросы- мои  неловкие  попытки  оправдаться. А как  ту  оправдаешься? Виновата. И  точка.

Утром я  проснулась  от  тошноты и  боли в  желудке. Количество  клубники, съеденной  на  выпускном  было выше  всех  допустимых  норм и организм  отвергал  даже  само  название  этой  ягоды.  Это событие  спасло меня  от  разговора с  мамой. Хотя,  разговор все-таки  состялся. Примерно в  том  русле,что и  чудился  мне.

Оказывается, слова "вы  теперь  уже  почти взрослые" - ничего не  значат, их всем выпускникам  говорят, для  красоты,а во-вторых, приличные  девочки  так себя  не  ведут.

С  тех  пор прошло  25 лет. Я до сих пор  помню  то  ощущение  стыда,когда  Виталькина  голова легла  мне  на колени. И  жалею  только  о двух "мелочах": что мы  не  сбежали  на  школьный  двор, целоваться  под яблонями. А вторая - что мама  так и не научила меня  говорить  "Нет", когда я чего-то не хочу. К этому умению я шла  долгие  года, спотыкаясь  и разбивая  колени  души в кровь.
А босоножки потом  были еще  дважды  использованы на моих свадьбах, так быстро прошедших друг за дружкой.